«Для нас очень важно, что мы с Урала»: Слава Глазырин и Илья Федоров

«несовременник» — онлайн-журнал, посвященный современной поэзии, который появился в Екатеринбурге в 2018 году. Сейчас ты можешь найти первую книгу издательства под названием «О детстве» в магазине «Буквально», а до этого основатели журнала выпускали подкаст «Гоголь прав» и видеоэссе на YouTube.

Шеф-редактор медиа Борис встретился с сооснователями «несовременника» Славой Глазыриным и Ильей Федоровым в «Пиотровском», чтобы поговорить об источниках вдохновения для журнала, настоящей поэзии и отличиях екатеринбургских поэтов от московских.

Слава: «несовременник» появился шесть лет назад. Мы с Ильей учились вместе с первого класса, потом я пошел учиться на инженера-теплоэнергетика, а Илья — на математика. Позже я решил, что не могу больше быть на теплофаке и ушел со второго курса — поступил на филфак. Илья решил сделать то же, только ушел с третьего курса. Мы учились в одном классе, потом на одном факультете, но с разницей в год.

В университете мы чувствовали нехватку пространства для разговоров о поэзии. Особенно если сравнивать ситуацию со столицами. Мы решили это исправить и начали искать единомышленников. На филфаке же встретили Сашу Бредихина, нашего третьего сооснователя. Так появился «несовременник».

Изначально нами двигала амбициозная идея создать огромный журнал в традиционном его понимании — как в 19 и 20 веке. Мы были филологами и максималистами. Да-да, нет-нет, остальное от лукавого; это — поэзия, это — не поэзия, это — вечное, это — можно сразу же выбросить в унитаз, как говорит Евгений Борисович Рейн.

Сейчас нам по тридцать лет, мы стали мягче, но не все: Саша до сих пор такой — «да-да» или «нет-нет». У нас остается человек, который до сих пор максималист, у него такой незамутненный взгляд, и это хорошо.

Мы остались в России сознательно, потому что считаем, что форпост русской культуры нельзя сдавать. И мы сознательно делаем как можно больше в то время, когда, как может показаться, нельзя говорить об искусстве, о поэзии.

Илья: Название журнала и сейчас воспринимается как убежище. Шесть лет назад случился взрыв актуальной поэзии. Только зарождались первые поэтические интернет-звезды. Было много социальных, актуальных стихов, и хотелось что-то этому противопоставить. Мы с юношеским максимализмом заявили, что выступаем против современности и ратуем за вечное, вневременное.

Я занимался Толстым на филфаке и узнал, что он хотел в свои 30−40 лет сделать журнал «Несовременник». Тогда он понимал его как журнал, который будет анти-некрасовским. У Некрасова был остро-социальный «Современник», который освещал критику, проблемы общества. Толстой хотел именно эстетический журнал. Он работал над ним, даже списывался с Фетом и с Боткиным, эстетическую критику подключал. Но проект так и остался нереализованным. Мы амбициозно решили его продолжить на новых началах.

Слава: Да, изначально мы в прямом смысле хотели продолжить эту концепцию, то есть расписывали журнал, что у нас будет то, другое, третье.

Илья занимался Толстым, а я изучал и изучаю Мандельштама. Так получилось, что мы взяли это в пику. Какие-то течения в авангарде поэзии остаются и всегда будут. Мне кажется нормальным, что есть одна чаша весов, есть другая чаша весов. Например, для актуальной московской поэзии мы лютые консерваторы, как бы нас ни называли. Но мы продолжаем стоять на своем. Мы ищем во всем подлинное, вечное, а не сиюминутное, актуальное, социальное. Сейчас искусство очень сильно поляризовано, и разделение теперь проходит не потому, что есть что-то настоящее или что-то поддельное.

То, что происходит сейчас в искусстве — как раз деление на «тех» и на «этих». Поэтому никто друг друга не слышит. Этико-эстетическая функция стихотворения или рассказа улетучивается, остается только манифестация.

Нам кажется важным не забывать, что текст должен оставаться в первую очередь подлинным текстом с большой буквы. В этом плане мы ученики Юрия Викторовича Казарина, который в своей книге «Поэзия и литература» продолжает это разделение. Не он его придумал, об этом и Мандельштам писал, и Арсений Тарковский.

Поэты всегда говорят, что есть поэзия: какое-то вещество, какая-то энергия, которая может быть в чем угодно: хоть в кино, хоть в стихах, хоть в прозе. А есть что-то придуманное, написанное; это может быть стихотворение хорошее, интересное, но оно головное, в нем нет поэзии.

Мы пытаемся искать. Очень аккуратно отбираем тексты. Искать ту самую подлинную поэзию — сверхзадача. Ее всегда мало, но мы стараемся. Другое дело, что есть тексты, в которых есть тяга к вечному — то есть мы понимаем, что у человека не получилось воплотить все в лучшем виде, это стихи не уровня Рильке, но он в ту сторону обращен. А есть тексты, которые сознательно пишутся в пику этого. Вот это как раз таки не наш случай.

Есть, например, журнал «Флаги», где публикуется современная авангардная московская поэзия. Мы очень сильно дружим с редактором этого журнала Лизой Хереш, но при том, что мы дружим и уважаем друг друга, четко понимаем, что какие-то тексты никогда не появятся в «несовременнике», но появятся во «Флагах». А какие-то наши тексты для них покажутся прошлым веком, хотя, как говорил Осип Эмильевич Мандельштам, в искусстве нет развития, нет прогресса, есть что-то ядерное, центровое, сердцевинное, оно всегда одно и то же есть и было что у Гомера, что у Данте, что у Мандельштама.

Илья: Изначально у нас получился разновекторный проект. Сначала мы хотели делать журнал, потом поняли, что пока не хватает сил, опыта, людей. Начали делать группу ВКонтакте. В какой-то момент мы заинтересовались подкастами о поэзии и выпустили подкаст «Гоголь прав». Скоро запустим второй сезон.

В нишах, которыми мы занимались в разное время, удивительно мало проектов. Мы выходим на YouTube и понимаем, что почти единичны в этой теме. Потом мы выходим в подкастинг — и сразу же попадаем в первую тройку.

С одной стороны, мы ориентируемся на «Арзамас», «Полку». На Армена Захаряна — простой филолог сел перед камерой и у него сразу куча просмотров. Магия.

С другой стороны, мы ориентируемся на современные онлайн-журналы. Мы вдохновляемся «Флагами», «журналом на коленке», «Воздухом», Prosōdia.

Слава: В проекте помимо нас с Ильей есть еще Саша и Миша, мой брат, и мы все как бы об одном, но немножечко о разном. Илью, например, идея медиа всегда привлекала, и он ее продвигает. Меня сейчас привлекает издательский проект.

Мы собираем деньги на книгу Юрия Казарина. Хотим издать ее с самым строгим подходом к верстке, к бумаге — чтобы было очень здорово и внутри, и снаружи. В этом плане мой авторитет — петербургское издательство Яромира Хладика, которое издает маленькие книжечки.

Есть проблема — хороших, крупных поэтов до сих пор издают так, как будто это какая-то брошюра, которую мы можем найти, я не знаю… не могу подобрать слов. Очень большая разница между внешним обликом книги и содержанием.

И вернемся к москвацентризму: какой-нибудь столичный третьестепенный поэт будет издан замечательно, а уральский поэт первой величины Юрий Казарин, который входит, на мой взгляд, в тройку самых главных современных поэтов, будет издан не так хорошо, как хотелось бы. Мы хотим классно и мощно издавать сильные стихи. Стараемся работать с профессионалами, будучи сами профессионалами.

Другие источники вдохновения — издательство Ивана Лимбаха, Ad Marginem. Если говорить про поэтические серии, то потрясающая серия у НЛО — она очень авторитетная, давно издается, и мы тоже за ней следим. Но это другая лига, потому что они издают книги в толстой обложке. А мы недавно узнали, как различается стоимость книги в мягкой обложке и в твердой — разница в цене в три раза.

Еще у нас есть идея, помимо линейки поэтических книг, запустить серию переводов. Моя личная боль — в русской традиции очень плохо представлены зарубежные поэты. Есть такое заблуждение, что все переведены. Но, например, возьмем Бодлера. Я читаю оригинал Бодлера, потом читаю перевод — и это тихий ужас и мрак.

Сейчас в работе книги Фроста, Бодлера, Лорки и Сапфо. Мы хотим издать небольшую серию книг в мягкой обложке, в которой будет что-то между подстрочником и верлибром. С нами работают около 15 переводчиков. Все на добровольных началах, за что им большое спасибо и большой привет.

С изданием поэтических книг в России все печально, поэтому мы запустили курсы, чтобы оплачивать наши другие проекты. Наш первый курс — о поэзии от Юрия Казарина. Мы сами ученики Юрия Викторовича — ходили в его литклуб. И знаем, какой он большой профессионал. Не так много крупных поэтов ведут литклубы, помогают другим пишущим писать.

В журнале мы выкладываем всего лишь один материал в неделю. Мне кажется, что, чем больше материалов, тем меньше внимания к ним. А когда мы выкладываем за неделю всего одну поэтическую подборку — это другое. Многое мы публикуем впервые. Берем далеко не все тексты.

Илья: Помимо того, что мы хотим подсветить мэтров поэзии, мы еще и поддерживаем молодых авторов. Сейчас один из наших редакторов Миша Глазырин снимает документальное кино. Миша — генератор многих наших идей.

Слава: Это мой двоюродный брат, он нас на десять лет младше, и у него энергии в десять раз больше. И времени в десять раз больше. И он нас во всем подпинывает.

Параллельно со съемками Миша занимается визуалом. А еще наш замечательный сайт, которым я очень горжусь, сделал он.

Илья: Миша занимается съемкой молодых поэтов и хочет сделать о них документальное кино — такой небольшой срез поэтов, рожденных уже в России.

Слава: Мы составляем антологию современных поэтов, которые родились в России и которые близки нам. Делаем это вместе с редактором журнала «На коленке» Степой Самариным. В списке поэтов для документального фильма около 50 человек. Думаю, будем выкладывать его частями.

Нам хочется сделать срез поэтов, рожденных в России. Но мы решили начать с небольшой антологии, а затем продолжать наращивать.

Илья: И нашего третьего редактора Сашу не стоит забывать. Он ведет группу ВКонтакте, где у нас больше всего подписчиков. Постоянно генерирует контент.

Слава: Как это работает в толстых литературных журналах? На почту приходит подборка, мы смотрим эту подборку и понимаем, стоит или не стоит публиковать. В этом плане постоянная работа с текстом вырабатывает определенные редакторские навыки.

Когда я отбираю тексты, то стараюсь выбрать самые сильные произведения и совершаю редакторскую работу. Если я, например, вижу, что текст классный, но есть одно слово неуместное, то я могу что-то автору посоветовать. Или с графикой, или с пунктуацией. Иногда я сам пишу автору, что мы за ним следим, и прошу отправить стихи.

Мы отбираем только те тексты, которые, на наш взгляд, максимально сильные, подлинные, которые стремятся быть вечными или уже — вечные. Мы снова говорим как максималисты, но это основа нашего проекта, и этим мы отличаемся от остальных.

Илья: Давайте я добавлю ремарку про книгу Юрия Казарина «Поэзия и литература». Кажется, что это просто соединение слов «поэзия» и «литература», но на самом деле это противопоставление.

Основная идея книги в том, что есть корпус текстов, который мы называем поэзией. Если брать широко, в него входят все когда-либо написанные стихи, но среди этого корпуса текстов есть только какая-то часть, достаточно небольшая, которая действительно является подлинно поэтической, а остальная часть не обязательна. Необязательные тексты Казарин называет литературой, в кавычках подразумевая, что они «сделанные», то есть рождены не сами собой, а сконструированы для какой-то цели. Поэзия сама по себе какой-то цели в себе не несет.

Мы прочитали эту книгу в свои 18−20 лет и она стала основой всего. Сейчас мы можем во время разговора даже не обращаться к этой книге, потому что все, сказанное в ней, для нас аксиома; мы понимаем интуитивно, что подходит под наше понимание поэзии, а что нет.

Слава: Венедикт Ерофеев говорил, что надо писать только с дрожью в губах. Это еще один штрих: поэзия — то, чего не могло не быть, поэтический текст — результат духовного роста автора. Поэтических текстов мало, потому что их невозможно постоянно рождать — это колоссальная затрата энергии. Когда у поэта получается написать подлинное стихотворение, он как будто пробежал марафон.

На мой взгляд, «Поэзия и литература» Юрия Казарина, «Похвала поэзии» Ольги Седаковой и «О поэтах и поэзии» Игоря Меламеда — три книги, которые любой пишущий человек должен прочитать и осмыслить.

Когда я в первый раз прочитал «Поэзию и литературу», то всю ее исчеркал. Я был просто в бешенстве. Думал: «Что этот Юрий Казарин себе позволяет?». От нее ломается традиционный взгляд на текст. Это книга, которая учит отделять зерна от плевел.

Важно понимать, что Казарин — крупнейший поэт, преподаватель, ученый. Это тот случай, когда теория рождена поэтом колоссального масштаба. Мандельштам тоже об этом писал, но оставил буквально несколько маленьких эссе об этом. Тарковский тоже написал несколько маленьких эссе. А Юрий Казарин взял и написал просто огромную в сравнении с предыдущими книгу, где все раскладывает по полочкам.

Илья: Сейчас выходит огромная.

Слава: Да, сейчас Юрий Казарин закончил писать огромную книгу, которая называется «Невыразимое». Название отсылает к стихотворению Жуковского «Невыразимое», где он еще в начале девятнадцатого века сформулировал задачу поэта — выражать невыразимое.

В ней 800 рукописных страниц. Надеемся, что после выхода она тоже станет подспорьем для молодых поэтов, как и «несовременник».

Мы еженедельно собирались с Ильей и Сашей в литклубе Юрия Викторовича. А потом читали часами друг другу стихи и их оценивали. У нас была игра, которая называлась поэтический биатлон: мы раскидывали книжки, каждый выбирал одну, открывал ее на случайной странице и читал свое стихотворение. Потом выбирали, какое из трех стихотворений самое классное.

Это хорошая игра, которая тренирует относиться к тексту не как к данности, а критически — видеть его сильные и слабые стороны.

Илья: Райнер Мария Рильке написал «Письма молодому поэту». Но, конечно, это достаточно опасное чтение, потому что Рильке максималист. В юном возрасте, может быть, страшно эту книжку читать. Но там есть и много хорошего.

Мой совет — образовываться. Потому что я знаю, что очень многие молодые поэты влюбляются в популярные фигуры, которые всегда на слуху — в Есенина, Бродского. И они пишут, подражая им, создают себе образ. Например, Борис Рыжий привлекает очень многих молодых поэтов своим мифологическим образом, который вокруг него сложился. И мой совет — не зацикливаться на чем-то одном, а постоянно расширять свое понимание поэзии.

Читать как можно больше, изучать как можно больше и при этом продолжать писать. Молодому поэту нужно писать много, но всегда критически относиться к собственным текстам.

Слава: Я ранее уже сказал про три книги, с которых можно начинать знакомство с поэзией. Илья правильно заметил, что не нужно ходить проторенными дорожками и вдаваться в мейнстрим. Дело не в том, что Бродский плохой, а в том, действительно ли ты его любишь или хочешь казаться классным интеллектуалом. Всегда нужно искать и учиться.

Каждому поэту важно быть немного филологом. Раньше выпускники гимназий имели обширные знания, знали древние языки. Сейчас школьники очень мало знают. Для того, чтобы понимать таких авторов, как Мандельштам, требуется большая работа. Молодым поэтам важно знать, что многое передается не через книги, а через общение с более опытными авторами. Наставник — это тот, кто помогает направить и избежать тупика.

Чтение, наставничество и конструктивная критика друзей — ключевые элементы развития поэта. Я сам подружился с Сашей Бредихиным, критикуя его стихи. Однажды в литературном клубе при журнале «Урал» он читал свои стихи, и потом все их обсуждали. А я всегда молчал на этих обсуждениях, но тут не выдержал, встал и очень долго — кажется, полчаса точно — критиковал, критиковал и критиковал Сашу. Потом он хотел со мной пойти драться. Но спустя время сказал мне спасибо.

Наше общение стало важной основой для роста. Критика и самокритика помогают развиваться, и я не верю, что гений может вырасти в изоляции. Общение с более опытными поэтами и обмен мнениями способствуют развитию.

Писать так, как поэты прошлого, не всегда уместно. Время и отношение к тексту меняются. Лермонтов, умерший в 26 лет, написал много слабых стихов в молодости, но это не повод примерять на себя возрастные рамки. Современные поэты могут сформироваться к 30 годам, и это нормально. Как писал Рильке, рост должен быть естественным, как у дерева. Но это не значит, что нужно ждать вдохновения, бездействуя. Найти золотую середину — долгий и сложный процесс.

Илья: Есть очень условные школы петербургской поэзии и московской поэзии. Петербургские поэты более странные, абсурдные, экспериментальные — например, Леонид Аронзон. Но при этом по одному тексту выделить какую-то именно уральскую ветвь, наверное, будет сложно.

У нас были попытки создать уральскую поэтическую школу и она до сих пор в каком-то виде существует.

Слава: Не у нас — это Виталий Кальпиди издал книгу, которая называется «Уральская поэтическая школа», но многие сразу раскритиковали саму идею этой «школы».

Илья: На Урале есть явные экспериментаторы, есть традиционалисты. Есть очень массовые поэты. Вообще, уральская поэзия достаточно плохо известна. В основном все знают Бориса Рыжего и немного Романа Тягунова.

Хотя у нас есть целая плеяда поэтов, которых еще предстоит открыть русской культуре. Это Майя Никулина, Алексей Решетов, тот же Юрий Казарин, Алексей Кудряков.

Слава: По «плохим» текстам часто можно сразу понять, к какой поэтической традиции принадлежит автор — например, к московскому авангарду. Но, на мой взгляд, это не всегда поэтические тексты. В стихах можно увидеть влияние города, будь то Москва, Питер или Екатеринбург. Например, у Бориса Рыжего есть тексты, которые нам близки, и они не столь сильно зависят от его манеры самовыражения, как другие его произведения. Такие стихи могли бы быть написаны, например, Кушнером, и их трудно отнести к какому-то конкретному времени.

Для нас очень важно, что мы с Урала. Москва привлекает многих, но для нас поэзия и карьера — несовместимые вещи. Заработать на поэзии невозможно, а все, что мы делаем, например, курсы, — это попытки хотя бы частично покрыть расходы на издание книг. Мы остаемся на Урале, потому что верим, что здесь, на своей земле, мы можем говорить о вещах, которые важны именно для нашего региона, которые невозможно выразить иначе.

Когда я был на поэтическом фестивале, среди представителей России было пятеро москвичей и один человек из Екатеринбурга — я. Я постоянно подшучивал, что москвичи не знают многих уральских поэтов — например, Майю Никулину, хотя она гордость нашей поэзии.

Илья: Мы постоянно сталкиваемся с тем, что поэты, на которых мы формировались, неизвестны московской и петербургской тусовке. Получается, мы открываем для них много новых вещей в литературе. Пытаемся дать новый взгляд на поэзию, что-то привнести в эту замкнутую сферу.

Слава: Борис Рыжий стал известным, потому что сам этого хотел и делал все для своей популярности. Это подтверждают люди, которые его знали, и он сам об этом говорил. Майя Никулина, напротив, — человек другой формации, словно из XIX века — воплощение чести, совести и достоинства. Ей слава не интересна, поэтому неудивительно, что поэты из других городов ее не знают.

Юрий Казарин тоже получал множество предложений переехать в Москву, ему даже предлагали квартиру, но он сознательно остался на Урале, и мы очень уважаем его за это.

«несовременник» многим обязан Казарину, хотя он не любит, когда его называют учителем. Для нас Юрий Викторович — старший друг и наставник, благодаря которому мы сформировались. Мы тоже сознательно остаемся на Урале, и, хотя работаем онлайн, вокруг нас здесь формируется сообщество.

Илья: Хочется иметь пространство в городе, где можно будет собираться и проводить мероприятия

Слава: У нас недавно вышла книжка «О детстве», но из-за большой занятости мы еще даже не успели нормально анонсировать ее и указать, где можно купить (в «Буквально» — прим. ред.) Мы планируем провести онлайн-презентацию, пригласить поэтов из других городов, чтобы привлечь больше внимания к изданию. Также мы готовим презентацию книги Юрия Казарина, которая станет первой крупной книгой нашего издательства, и думаем, где лучше провести это событие в Екатеринбурге.

Кроме того, у нас есть планы организовать презентацию в Москве, ведь Миша, живет там, и проект у нас получился своеобразный — Екатеринбург-Москва. Конечно, чтобы событие имело значимый вес, важно, чтобы оно прошло и в Москве. Хотя, как заметил Михаил Айзенберг, когда приезжал на «Остров девяностых», в Москве публика не всегда так активна, как в других местах.

Илья: Там собрался полный зал кинотеатра Ельцин Центра. Он был в шоке, потому что обычно к ним приходят 10−15 человек на мероприятие.

Слава: Когда я рассказал эту историю Жене Ульянкиной, замечательному поэту из Москвы, она сказала, что недавно был юбилей Айзенберга, и в Москве собрались сотни людей. Правда, юбилей — это событие торжественное, а здесь обычное мероприятие. Короче, Урал круче всех, как обычно. А Москва — пусть они там сидят.

Слава: В 2021 году нашему паблику был всего год или два. Мы создали его, потому что тогда не было хороших поэтических пабликов. Все было заполнено крупными группами с массовыми поэтами вроде Есенина и Высоцкого. Нам хотелось сделать что-то свое.

Со временем появилось много других достойных проектов, и я даже не подозревал, что люди, создававшие свои паблики, читали «несовременник». Редактор одного известного журнала признался мне, что, когда они начинали свой проект, они активно читали нас. Это было очень приятно слышать.

Воспитывать в себе вкус важно, и для этого нужно много читать, но главное — читать качественные произведения. Обязательно нужно подходить к чтению с карандашом, делать пометки, размышлять над прочитанным. Возьмите любую из наших книг, например, Ильи, (показывает книгу — прим. ред.) — она вся подчеркнута и исписана заметками. Это и есть работа с текстом. Когда читаешь, например, строку Хлебникова «Русь, ты вся поцелуй на морозе», понимаешь, что ради этого всего стоило писать.

Чтобы развивать вкус, нужно также найти проект или человека, которому можно доверять. Я надеюсь, что мы и есть такой проект, но, конечно, есть и другие. Однако зачем рекламировать конкурентов? Чтение следует начинать с великих поэтов, таких как Мандельштам, Арсений Тарковский, Геннадий Айги. Мы даже говорили об этом в нашем подкасте «Гоголь прав». Есть и другие поэты — Ольга Седакова, Михаил Айзенберг, Сергей Гандлевский.

Я убежден, что нужно начинать с мэтров, таких как Александр Кушнер, которому скоро 90 лет, Олег Чухонцев. После них можно переходить к более молодым авторам. Что меня беспокоит, так это то, что многие современные поэты, особенно в Москве, читают только актуальных авторов и упускают классиков. Для меня дико, когда молодые поэты не знают Ольгу Седакову. Ведь такие поэты, как она, Айзенберг, Казарин, Гандлевский, Кушнер — это имена, которые останутся на века, и их обязательно будут изучать в школе. Это те авторы, которых должен знать каждый уважающий себя читатель.

Илья: Мы недавно начали расширяться. Долгое время нас было всего трое-четверо, но сейчас к нам присоединилась девушка-дизайнер, плюс Миша занимается съемками. Сформировался небольшой костяк авторов и переводчиков, которые работают с нами. Это сразу увеличило масштабы и значимость того, что мы делаем.

Конечно, у нас есть сложности с тем, чтобы принять человека на должность редактора, потому что такой человек должен разделять наши этические и эстетические убеждения, быть таким же начитанным, как мы. Мы постоянно размышляем над тем, чтобы каждое направление курировал отдельный человек. Или, если у нас появится свое пространство, нам точно понадобятся люди, которые смогут проводить мероприятия, организовывать встречи и делать что-то новое в этом пространстве. Еще нам всегда нужны дизайнеры, фотографы, монтажеры — все, кто умеет работать с визуальным контентом.

Слава: Конечно, нам нужны люди — критики, прозаики, чтобы обеспечить дальнейший рост. Мы сейчас активно развиваемся. До 2024 года мы балансировали между разными проектами, а сейчас все резко пошло вверх: у нас группа, подкаст, мы начали YouTube, и все это сразу выросло в несколько направлений.

Безусловно, чтобы поддерживать такой стремительный рост, нам необходимы люди. Но, как правильно сказал Илья, дело не только в том, чтобы человек просто хотел этим заниматься. Это должно быть что-то большее — стремление служить культуре. Мы делаем все это, потому что считаем, что мы, как бы высокопарно это ни звучало, служим культуре. И, к сожалению, служение культуре не приносит вознаграждения.

Когда я был летом на поэтическом фестивале в Китае, то увидел, какой там уровень поддержки поэзии. У нас, к сожалению, даже близко нет ничего подобного. В нашей культуре все движется на энтузиазме и благодаря людям, которые вместо того, чтобы наслаждаться жизнью или прокрастинировать, готовы столкнуться с трудностями и упорно работать, чтобы добиться результатов.

Так что, да, люди нам нужны, и мы активно их ищем.

Слава: Мы продолжим публикацию и расширение журнала. Будут появляться и прозаики, и эссе и стихи. Плюс к концу года мы сделаем некое собрание того, что было сделано за год.

Илья: Да, «Несовременник 2024». То есть все, что мы опубликовали на сайте, выйдет на бумаге, и это будет, по сути, первый выпуск нашего журнала. Это не тематический выпуск, как, например, о детстве, а просто все стихи, эссе, переводы, которые мы опубликовали.

Еще у нас в разработке два курса. Мы надеемся, что хотя бы один из них будет реализован до конца этого года, хотя имя лектора пока раскрывать не будем. И, конечно, серия книг.

Слава: Например, книга Юрия Казарина. У нас уже есть материалы и концепция для серии переводных книг, таких маленьких изданий. У меня в голове давно была идея, связанная с книгами, — я всегда был увлечен ими, раньше оббегал все букинистические магазины.

Илья: Да, мы ездили в Пермь, и привозили целые багажники книг.

Слава: Там букинистические магазины лучше. У нас есть фотография, где мы стоим у машины, а у нее полный багажник книг. Или как мы из Питера возвращались, у нас на кармане сто рублей, но с собой — огромная стопка книг. Буквально тащили их в поезде.

Мы хотим создать серию книг, которые необходимы для пишущего человека. Чтобы на его столе стояли такие авторы, как Роберт Фрост, Гарсиа Лорка и другие.

И, конечно, издавать не только мэтров, таких как Казарин, но и молодых поэтов.

Илья: Мы снова реанимируем подкаст. Первый сезон вышел в 2020 году, а сейчас мы записываем второй сезон. Всегда действуем быстро (смеется — прим. ред.) — запустили журнал всего через шесть лет после создания.

Слава: И, конечно, документальное кино — это проект Миши. Он уже на полпути к завершению. Миша взял интервью у нескольких поэтов для документального фильма про Рыжего, а еще делает фильм про молодых поэтов. Сейчас он в Москве берет интервью, ездил в Ереван, скоро приедет в Екатеринбург для съемок. В первой серии его документального фильма будет семь-восемь поэтов.

Мы, возможно, будем расширять этот проект в будущем, но пока сосредоточимся на этом небольшом масштабе. И, конечно, издание антологии, приуроченной к этому.

Идей и проектов очень много. Когда их перечисляешь, понимаешь, как это здорово. Есть ради чего жить.